Дианка. Мои три «Д».
Он шел по коридору и рассказывал своим детям, каким он хочет быть им отцом. Самым лучшим. Потому что у самых лучших на свете детей должен быть достойный их отец.
— Артур Асланович, куда же вы? — секретарь догнала его и пошла рядом, приноравливаясь к широкому шагу Тагаева. В руках она сжимала планшет. А раньше с папками ходили…
— Домой, — ответил он, — к детям.
— А как же совещание? — ее глаза сделались круглыми как у рыбы.
— Без меня посовещаются, — отмахнулся Тагаев, — мои дети важнее.
Он увидел несмелые улыбки на лицах своих детей и подмигнул им в камеру.
— Но на чем вы собрались лететь, Артур Асланович? — чуть не плача, воскликнула секретарь. — Ваш вылет запланирован на завтра! Экипаж отдыхает.
— Поймаем что-нибудь, да? — он широко улыбнулся детям, и те заулыбались в ответ наконец-то широко и радостно.
— Так мы же в Лондоне! — крикнула вдогонку секретарь. Артуру даже показалось, она сейчас запустит в него планшетом. Он остановился и повернулся к сотруднице.
— У меня? — опешила та. — Нет, а что? Почему вы спрашиваете, Артур Асланович?
— Просто так, — пожал он плечами. — Наверное, потому что я очень люблю своих детей. Вы с этим не затягивайте, Катрин, не лишайте себя удовольствия.
Он посмотрел на часы, посмотрел на небо, видневшееся в прямоугольниках огромных панорамных окон, и снова подмигнул притихшим тридешкам.
— В Лондоне, говорите? Ничего, мы купим билет и полетим.
Глава 37
Две недели спустя
— Представляю, как тебе тогда было самой сюда приезжать, — негромко говорит Стефа, глядя на роскошные особняки, проплывающие за окном автомобиля.
— Не представляй, — мотаю головой, — не грузись и не порть себе зря настроение. Все в прошлом. Нас вон даже пропустили с полпинка на въезде. Знаешь, сколько тогда мы с таксистом ждали, пока меня идентифицируют? У меня разве что справку о состоянии здоровья не потребовали.
Стефка недоверчиво косится и хмыкает. Но я старательно демонстрирую безмятежность, и она успокаивается. Откидывается на спинку сиденья и просто любуется пейзажами.
Конечно, я привираю. Не в прошлом. Вид шлагбаума, будки охранника и дороги к дому Авроры вызывает целую бурю эмоций. Но кому станет легче, если Стефа тоже расстроится? Да и для меня эти воспоминания уже совсем другие.
Потому что уже не болит.
Все плохое у меня связано с Авророй. И тогда я больше страдала не от ее слов, а от предательства Артура. Вот только Артур не предавал меня, а если вспомнить, что он говорил еще несколько часов назад и что при этом делал…
От воспоминаний по всему телу врассыпную несутся мурашки, и я крепче сжимаю руль, чтобы Стефа ничего не заметила. Когда мои мысли касаются Артура всегда так, я уже смирилась.
С того дня, как Тагаев внезапно вернулся из Лондона, мы с ним и с детьми живем вместе. До сих пор стыдно перед моими тридешками, когда вспоминаю утро после бешенного марафона с их отцом.
Дети решили, что Артур их бросил, и позвонили ему с планшета. Я сквозь землю готова была провалиться, когда об этом узнала! Так и плакалась Стефке, которая примчалась почти сразу.
— Это как мать-алкоголичка лежит пьяная в хламину, а голодные дети сидят рядом и плачут.
— Ну, допустим, бубочки не плакали. И не голодали, — утешала меня тетка. — А все потому, что наливать молоко и насыпать в него шоколадные шарики они умеют с трех лет. И потом, я же приехала!
В общем, самобичеванием заниматься со Стефой вообще неинтересно. В тот же день Тагаев вернулся домой, открыл своим ключом дверь. Данил, Давид и Дианка выбежали к нему навстречу, он молча сгреб их в охапку и прямо в коридоре уселся на пол.
— Настя, иди сюда, — позвал меня. И тоже сгреб.
Сказал, что любит нас всех, что теперь мы будем жить все вместе. Мы и живем так, уже две недели. А я еще и у него в спальне.
Эти выходные он предложил нам провести в его доме. Дети согласились. Они вообще смотрят Тагаеву в рот и со всем соглашаются, у них с отцом теперь полная идиллия.
Младшие Тагаевы готовы были сидеть в бассейне весь день, но мы с Артуром умеем извлекать уроки из прошлых ошибок, поэтому купаются они дозированно и только с отцом.
Дом мне понравился, хоть он и непривычно большой. Зато не такой холодный и неприветливый, как дом Авроры. Или я предвзята, не знаю. Скорее всего.
Вечером, когда дети уснули, я поняла, почему Артур так настойчиво меня туда звал. Такой огромной кровати я никогда не видела. И звукоизоляция там на высшем уровне, по крайней мере, мы могли позволить себе не сдерживаться. В квартире такая роскошь нам и не снилась.
— Смотри, кто поехал, — Стефка выворачивает шею как страус и следит за большим внедорожником, следующим к выезду из поселка.
— Как я посмотрю, если я за рулем? — начинаю нудить. — Да кто, говори уже!
— Арсанов. Тимур Арсанов. Мы его сестре свадьбу делали.
— Помню, — киваю, — шикарная свадьба вышла. Слушай, Стеф, а что у них с женой случилось, не знаешь?
— Да там что-то непонятное, Насть. У них детей долго не было, а потом — бах, жена получила под зад коленом, а девочка с ним осталась. Или с любовником застал, или еще чего не поделили.
На самом деле меня мало волнуют сплетни о нашей элите. Гораздо больше меня волнует Аврора. Мы со Стефкой везем ей мой долг, и пустая болтовня отвлекает от переживаний.
От Тагаева я узнала, что Аврора съезжает из дома, а куда, спрашивать было неловко. Но чем потом искать ее по всей стране, а то и в Европе, лучше отдать ей карту сейчас.
Чем ближе знакомые ворота, там меньше действует данная себе установка. Но уже заезжая во двор, вижу на парковке у дома знакомую машину Артура, и сердце делает кульбит.
Зачем он здесь? Знает, что я приеду?
Ответов на вопросы ждать неоткуда, поэтому я захлопываю дверцу, и мы идем в дом. Я прижимаю к себе сумочку, в которой лежит банковская карту. Обычная карта. Черный пластик, пароль — четыре единицы.
Карта, с которой все началось, и которой должно закончиться.
* * *
Наверное, ей позвонил и предупредил обо мне тот усатый охранник, который так расшаркивался на въезде. Или сама из окна увидела. Но когда мы со Стефой вошли в холл, она уже стояла посередине — прямая и несгибаемая как палка. И при полном параде.
— Здравствуйте, Аврора Аркадьевна, — начинаю первой,
